Автор статьи рассматривает противоречивый тезис о том, что стратегия США направлен на последовательное противодействие появлению региональных держав в разных частях света. Будь то Россия на постсоветском пространстве, Китай в Южно-Китайское море, Соединенные Штаты стремятся ограничить их региональную гегемонию, хотя сами по-прежнему остаются глобальным гегемоном. Автор рассматривает сущность и способы использования власти в XXI веке: является ли появление региональных гегемонов разрушительным явлением для мировой системы или конструктивным? Обусловлена ли озабоченность Соединенных Штатов о национальной безопасности и собственном глобальном влиянии альтруистической или эгоистичной мотивацией? Имеет ли значение, кто именно пытается приобрести региональное влияние? Эти и другие вопросы рассматриваются в статье, а автор предлагает новый подход на понимание того, как международная власть используется сегодня и может быть применена в обозримом будущем.

В условиях нарастающих международных противоречий, происходящих изменений во взаимодействии России и различных европейских государств, необходимо изучать конкретные стратегии, связанные с вопросами обороны и безопасности ведущих государств Европы. Данные стратегии дают следующую информацию: самопозиционирование государства в мире, выявление ключевых союзников, опасностей и рисков; определение ресурсов для военной сферы и идеологии внешнеполитических действий. Евросоюз остается одним из крупнейших экономических партнеров России, но при этом партнерство сторон ограничено санкционным режимом, более того, мы наблюдаем нарастание антироссийских заявлений и действий. Эта ситуация заставляет проводить анализ межгосударственных отношений, обращая внимание на такие критерии как военно-политические ресурсы, выстраивание коалиций, позиционирование государств. Здесь особое значение имеет понимание национальных интересов исследуемых государств как в широком контексте международных отношений, так и в отношении России. Кроме того, именно анализ стратегических документов позволяет корректно решить дилемму безопасности, так как дает понимание осуществленного государством выбора между соперничеством и сотрудничеством. С учётом традиционного исторического опыта и текущих событий, можно говорить о том, что позиции Франции и Великобритании выстраивали конструкцию Европы. Не случайно, сейчас именно Франция, а не Германия предлагает военно-стратегические инициативы для Евросоюза. А Великобритания по-прежнему проводит селекцию инициатив, стремясь сохранить за собой статус государства, обеспечивающего европейскую безопасность. Тем более интересно сравнить стратегии данных государств в контексте Брекзита, который оказывает противоречивое влияние как на Британию, так и на ЕС в целом, и Францию в частности.

Статья посвящена исследованию российско-китайских отношений на современном этапе. Рассматриваемые отношения носят динамичный характер, который выражается в регулярных контактах на высшем уровне, сотрудничестве на международной арене, в том числе в рамках международных и региональных организаций, торгово-экономических, гуманитарных связях, общих проектах в сфере военного сотрудничества и др. В этой связи изучение и анализ внешних и внутренних факторов, способствовавших возникновению, развитию, охлаждению, возобновлению и, в конечном итоге, формированию отношений стратегического партнерства, имеют важное значение в целях возможного учета Российской Федерацией при выстраивании дальнейших внешнеполитических отношений с Китаем и недопущении прежних ошибок.

Авторами изучены и проанализированы определяющие направления и особенности российско-китайских внешнеполитических отношений, как в историческом разрезе, так и на современном этапе развития. В частности, обозначены основные периоды в развитии двусторонних отношений; проанализированы факторы, оказывавшие влияние на изменение стратегий внешнеполитического взаимодействия Российской Федерации и Китайской Народной Республики; раскрыт характер российско-китайского сотрудничества на современном этапе, охарактеризованы его роль и значение как для региональной политики, так и в свете проходящих международных процессов, в том числе в сфере международной безопасности; определены возможные риски, которые могут негативно сказаться на характере внешнеполитического взаимодействия России и Китая.

В завершении предпринята попытка сформулировать возможный прогноз развития российско-китайских внешнеполитических отношений с учетом складывающейся геополитической ситуации в мире, а также с учетом факторов, которые могут привести к возникновению противоречий между этими двумя странами.

Активное вовлечение в ближневосточные дела стало одним из ключевых трендов российской внешней политики текущего десятилетия. Учитывая высококонкурентный характер контекста ближневосточного взаимодействия, России приходится постоянно искать баланс в отношениях с соперничающими между собой странами региона. Иран и Израиль являются теми государствами, отношения которых вполне вписываются в рамки картины холодной войны. Несмотря на этот факт, России удается сохранять достаточно высокий уровень взаимоотношения с обоими государствами. Однако такое маневрирование имеет свои пределы. Цель статьи – исследовать основные детерминанты значимости Ирана и Израиля во российской внешней политике и ключевые ограничители на пути сотрудничества России с этими государствами на современном этапе. В статье используются идеи школы (нео) реализма и (нео)либерализма. Методологически исследование опирается на сравнительный метод и системный подход, который позволяет устанавливать корреляции между взаимодействующими внутри-внешнеполитическими элементами при осмыслении их влияние на внешнюю политику государства. К основным результатам исследования автор относит следующие. Первое, установлено, что место Ирана в современной внешней политике России определяют преимущественно конъюнктурные факторы, тогда как аналогичное положение Израиля определяется не только факторами ситуативного характера, но и более долгосрочными детерминантами, опирающимся на исторические, религиозно-этнические, политико-экономические основы. В случае с Израилем ситуативные геополитические и экономические детерминанты дополняются относительно долгосрочным – человеческим фактором, формирующимся ресурсами и возможностями русскоязычной еврейской диаспоры. Второе, показано, что, несмотря на высокий уровень взаимодействия России с Ираном и Израилем на современном этапе, существует целый ряд факторов, ограничивающих становление стратегического сотрудничества между ними. Ключевыми ограничителями в этом контексте в российско-иранских отношениях представлены проблемы нерешенности правового статуса Каспийского моря, внешнеполитическая стратегия России «всех азимутов» на Ближнем Востоке, опасения Москвы по поводу растущего регионального влияния Ирана и его возможностей по диверсификации путей поставок энергоносителей из государств Центральной Азии в Европу и негативное влияние сближения с Ираном на отношения с Западными государствами. К ключевым факторам, сдерживающим стратегический характер российско-израильских отношений, отнесен не только союзнический характер отношения Израиля и США, но и позиция России по ближневосточному урегулированию, расширяющиеся взаимодействия Москвы с Палестинской Национальной Администрацией и отношения с Ираном и поддерживаемых им военизированных группировок в регионе, признанные Тель-Авивом террористическими. И, третье, на основе анализа совокупности факторов, сделан вывод о том, что отношения России с Ираном и Израилем не могут носить стратегического характера, поскольку некоторые детерминанты значимости этих государств в современной российской внешней политике одновременно представляются и ограничителями более тесного сотрудничества в рамках данного треугольника.

В статье представлен сравнительный анализ этапов переговорного процесса между США и движением Талибан. Сравниваются также разные позиции администраций Б. Обамы и Д. Трампа по отношению к афганскому мирному процессу. Актуальность данного исследования определяется необходимостью в дальнейшем адекватно оценить возможности участия России в урегулировании афганского конфликта с учетом активизации ее роли в афганских делах. Демонстрируя эволюцию подхода США к контактам с талибами, автор обращает внимание на нежелание движения Талибан идти на компромиссы. На первом этапе переговорного процесса талибы, в ожидании дорожной карты США вывода своих войск из Афганистана, сами были готовы обсуждать лишь вопросы обмена пленными и исключения имен талибов из санкционного перечня ООН. На втором этапе дискуссии завершились иллюзорными обещаниями талибов прекратить огонь, начать межафганский диалог и предоставить гарантии, что территория Афганистана не будет использована против США. Вместе с тем требование талибов относительно скорейшего вывода всех иностранных войск из Афганистана осталось неизменным. Несмотря на увещевания США, официальные афганские власти имели все основания считать себя исключенными из переговорного процесса. В конечном итоге американцы заявили о том, что готов проект соглашения. Однако президент США отказался продолжать переговоры с движением Талибан, так как данный документ свидетельствовал о том, что талибы пока не готовы отказаться от контактов с «Аль-Каидой» и предоставить гарантии неиспользования иностранными боевиками афганской территории в террористических целях. Автор указывает на ошибки, допущенные администрацией Д. Трампа, при планировании и проведении переговоров с движением Талибан. Результаты исследования могут быть использованы профильным департаментом МИД России при практической реализации внешнеполитического курса России на афганском направлении.

Отношения между Японией и США, имеющие немаловажное значение как для двух этих стран, так и для международных отношений в Северо-Восточной Азии и на Индо-Тихоокеанском пространстве, в последние годы демонстрируют существенные изменения. Сохраняя в неизменном качестве тесный военно-политический союз с США и признавая безусловное лидерство последних при определении стратегического курса и приоритетных задач, Япония все активней продвигает собственную повестку региональной политики и видение национальных интересов. Главной задачей ее правительства, возглавляемого Синдзо Абэ, является своего рода политический ребрендинг Японии как более не отягощенной отрицательным историческим наследием «нормальной» страны с обширным внешнеполитическим инструментарием и ясно выраженными региональными интересами. Эта задача определяет и новые акценты в практике двусторонних японо-американских отношений в сфере безопасности, при решении региональных политических проблем и в регулировании торгово-инвестиционных связей. При этом двусторонние отношения рассматриваются Японией в качестве комплексного явления, в котором одни его элементы могут использоваться в качестве инструмента или средства размена для поиска решений по другим.

США, со своей стороны, сосредоточены на задаче сохранения своей прежней роли безусловного лидера, пытаясь нейтрализовать попытки Японии выйти за рамки прежней иерархии и перевести отношения в режим обмена уступками и оптимизации сложного сетевого баланса.

Особенностью периода после смены президентской администрации США в 2017 г. стало обнуление прежнего инерционного консенсуса относительно желательности дальнейшей либерализации международной торговли и инвестиций на основе многосторонних соглашений и структур глобального и регионального масштаба. Как и другие страны, Япония столкнулась с настойчивым желанием администрации Д. Трампа уйти от них в пользу двусторонних договоренностей об управляемой и сбалансированной торговле. Её правительство было вынуждено уступить давлению США и начать переговоры о заключении двустороннего торгового соглашения, призванного уменьшить неравновесие товарных потоков политико-административными мерами, главным образом с японской стороны. Однако и в этой сфере японское правительство пытается противопоставить американскому подходу асимметричную тактику связанных «разменов» и широкого использования многосторонних схем.

Балканы продолжают оставаться зоной стратегической уязвимости. Усиление последней в настоящее время определено борьбой ведущих акторов мировой политики за пока еще относительно нейтральную в политическом и военном смыслах страну Евроюга – Сербию. Белграду, несмотря на серьезные потрясения рубежа ХХ– XXI вв. (разрушение Югославии, бомбардировки НАТО, «развод» с Черногорией, создание «Республики Косово»), удается до сих пор балансировать между двумя главными полюсами притяжения – ЕСНАТО и Россией, что укладывается в концепцию многовекторности. При всей географической, исторической, культурной и экономической предопределенности европейской интеграции окончательный ее выбор Сербией отягощен двумя принципиально важными моментами – необходимостью признания «Республики Косово» и включением в военно-политическую рамку НАТО. Причем первый вопрос несет существенные политические и цивилизационные риски как для Западных Балкан, так и для всего Евросоюза, не говоря уже о серьезном внутреннем расколе сербского общества в отношении возможности признания албанского новообразования. Естественным балансиром евроатлантическому давлению на Белград выступает Россия, имеющая уникальные имиджевые возможности и не претендующая в отличие от ЕС на роль «империи по приглашению». Ситуация осложняется тем, что существующий исторический дуализм многовекторности нарушается появлением на Балканах нового игрока – Китая. Пекин исключительно экономическими рычагами решает стратегические задачи проникновения на европейские рынки и параллельно плавно, но последовательно вытесняет Россию как главную для Сербии альтернативу Западу. На основе анализа тактики экономических действий китайских компаний в статье делается вывод о нарастании скрытой конкуренции между КНР и РФ за место главного неевропейца не только в Сербии, но и на Балканах в целом. В таких условиях сохранение политики многовекторности при всей имеющейся критике данной концепции может стать для Сербии возможностью выхода из тупика стратегической уязвимости – сохранить на ближайшую перспективу статус-кво политической и военностратегической нейтральности.

ЕС и Россия сталкиваются с проблемами, возможностями и угрозами, которые связаны с одним из самых важных глобальных явлений на рубеже тысячелетий: миграцией. Есть некоторые общие сложности и различия по вопросу миграции. В статье подробно рассматриваются отличающиеся подходы, различия в типах переселенцев, а также сравнивается опыт ЕС с историческими и культурными традициями России, с целью лучшего понимания актуальных миграционных проблем. Автор также выявляет общие угрозы национальной безопасности как возможный способ установления более эффективного партнерства между ЕС и Россией. Исследование опирается на сравнительный, статистический и логический методы. Автор осознает и методологические трудности в сравнении ЕС и России – интеграционного образования и многонационального государства. Основной вывод статьи состоит в том, что существует три принципиальных различия: разные проблемы и потребности в миграции (1), разные типы мигрантов (2) и разные истории и модели миграции, встроенные в разные политические структуры (3). Тем не менее, существуют некоторые общие проблемы, такие как проблема безопасности, которая требует расширенного сотрудничества.

Статья посвящена анализу предпосылок появления феномена российского «поворота на Восток». Несмотря на определённый скептицизм по отношению к этому понятию среди наблюдателей, как за рубежом, так и в самой России, авторы показывают, что пеореориентация России на тесное взаимодействие с государствами Азиатско-тихоокеанского региона и развитие восточных регионов страны действительно происходит. При этом отмечается, что «поворот на Восток» должным образом не концептуализирован и зачастую анализируется сквозь призму отдельно взятых сюжетов (например, воспринимается исключительно как ответ на западные санкции в посткрымский период). Авторы предлагают рассмотреть «поворот на Восток» в более широком историческом контексте, как следствие синергии трёх процессов: 1) участия России в глобальном соперничестве за реконфигурацию мирового порядка; 2) реализации Москвой проекта по реинтеграции постсоветского пространства и конкуренции с альтернативными направлениями постсоветской интеграции; 3) диверсификации политико-экономических связей. В результате анализа корпуса программных документов, относящихся к сфере внешней политики Москвы, делается вывод, что «поворот на Восток», который можно рассматривать как сознательный акт девестернизации, происходит на основе, созданной в 1990-2000-е годы. Непосредственными предпосылками (авторы называют их «движущими силами») к «повороту на Восток», который целесообразно отсчитывать от начала 2010-х годов, стали: сближение с Китаем, формирование инфраструктуры сотрудничества со странами АТР и постсоветской Центральной Азией, стремление России диверсифицировать рынок поставок энергоресурсов, выйдя из монопсонической зависимости от европейского покупателя.

В настоящем исследовании предпринимается попытка определить, каким образом развивается система государственного управления в Европейском союзе и какие средства стали необходимы для реализации политических целей самого Евросоюза. В первой части исследования показаны особенности взаимодействия Европейского союза с администрациями государств-членов, которые составляют систему общих организационных принципов, обеспечивающую функционирование Евросоюза. В двухуровневой административной системе Европейская комиссия должна обеспечивать надлежащее применение и исполнение положений основополагающих договоров и других правовых актов Евросоюза. Однако фактическими исполнителями законодательства ЕС в основном являются государства-члены, поэтому именно они должны играть ключевую роль в обеспечении эффективного соблюдения законодательства ЕС на местном, национальном уровне. Для управления этим огромным аппаратом, Союзу необходимы различные инструменты и механизмы. В первой части нашего исследования рассматриваются данные инструменты и анализируются механизм ответственности государств-членов за нарушение обязательств права ЕС, процесс подачи жалоб и ходатайства, инициированные гражданами и предприятиями ЕС, и так называемые другие средства решения проблем, как система СОЛВИТ (SOLVIT) или Европейская сеть потребительских центров. Во второй части статьи исследуется административный процесс ЕС, т.е. комплексная система государственного управления Союза, которая основана на гетерогенных процедурных правилах в отсутствие единого процессуального закона. Учитывая сложность структуры государственного управления ЕС и разнообразную нормативную среду, неудивительно, что в последние годы в этой области возникла потребность в изменениях и стандартизации.

В третьей части статьи обобщаются результаты исследования и вносятся предложения по совершенствованию механизмов государственного управления в ЕС.

Статья посвящена рассмотрению феномена стремительного распада биполярной политической системы Испании и анализу новых альтернативных моделей развития страны, предложенных партиями, возникшими на волне недовольства широких масс населения работой существующего правительства. Авторы ставят своей целью сравнить ключевые пункты программ двух молодых партий, появившихся относительно недавно на политической арене Испании, что, в свою очередь, позволяет в купе с анализом предпосылок возникновения этих партий объяснить причины роста их популярности. Сравнение истории развития партий «Подемос» и «Сьюдаданос» помогает понять вектор формирования новой политической мысли, отличный от вектора традиционных системных партий Испании. Партия «Подемос» ‒ классический пример популистской партии, предлагающей избирателям, недовольным сложившейся социальной и экономической ситуацией в стране, простые решения сложных проблем. Она стремительно набирает популярность, но, получив место в парламенте, теряет её в силу невозможности реализовать свои обещания. Партия «Сьюдаданос» возникает как ответ на возрастающие националистские настроения в Каталонии, но быстро осознаёт необходимость выхода на национальный уровень и формирует программу, выходящую за рамки интересов отдельной автономной области и предлагающую решение общенациональных вопросов. Анализ генезиса и развития новых партий позволяет дать оценку общему состоянию политической системы Испании, которая в данный момент претерпевает важнейшие в новейшей истории изменения, от которых очевидно будет зависеть будущее страны. Сам факт возникновения партий, способных в столь короткое время занять лидирующие позиции в правительстве, свидетельствует о необходимости срочной смены курса правящими партиями.

Представлен сравнительный анализ смыслов сетевой коммуникативной активности сторон испано-каталонского противостояния в дискуссиях по поводу твитов политиков ЕС. Актуальность исследования обусловлена как возросшим влиянием социальных медиа на политическую жизнь, так и потребностью осмысления политических конфликтов не только как конфликтов интересов, но и как конфликтов социальных смыслов и идей. Рассматриваются смыслы, вкладываемые в коммуникацию, осуществляемую при помощи социальной сети Твиттер, двух социальных общностей – сторонников независимости Каталонии и сторонников единства Испании. Анализ основывается на эмпирическом исследовании твиттер-сообщений методом количественного и качественного контент-анализа. Выявлены основные социальнополитические установки сторон конфликта, выраженные в ответных репликах на твиты представителей руководства ЕС в период с мая 2017 по июнь 2019 гг. Установлено, что сторонники независимости Каталонии выступают в качестве более активной и сплоченной социальной общности, по сравнению со сторонниками единства Испании. Они имеют четкие представления о политической ситуации в стране и регионе и выраженные идеологические установки. Это позволяет сделать вывод о наличии сформированного в общественном мнении нарратива независимой Каталонии. Однако смыслы, касающиеся проблем социальных отношений в стране и регионе, возникающих в свете требований независимости, остаются в тени коммуникации. Пассивный характер участия сторонников единства Испании в сетевой коммуникации на данном направлении, как и содержание их реплик, свидетельствует об отсутствии у них сформированной социальной базы. Это может быть обусловлено идеологическим отставанием, при котором они руководствуются устаревшими идеологическими стереотипами, не способными объединить людей в реальную социальную общность с определенным политическим мировоззрением. Согласно выводам исследования, представления обеих сторон конфликта о социальных взаимоотношениях в стране являются их слабым звеном, не позволяющим выйти на новый уровень политического компромисса или консенсуса.

Налогообложение в современном обществе стало играть роль одного из важных и эффективных инструментов государства в проведении его социально-экономической политики. Налоговые сборы с цен и доходов направлены не только на покрытие расходов государственного аппарата, но и на обеспечение определенной коррекции и определенной направленности рыночных механизмов. Таким образом, «интервенционистская» цель добавляется к «финансовой» цели; налог становится важным инструментом экономической политики государства, а также его социальной политики (воздействие на доход путем налогообложения)». Выводы, сделанные М. Дювергером, сегодня не теряют своей актуальности. Нет необходимости доказывать или объяснять, что благотворительная деятельность помогает государству решать социальные проблемы. Посредством налогообложения государства предлагают стимулы для поддержки тенденций, соответствующих их предпочтениям в социальной политике, и устанавливают ограничения, чтобы препятствовать тенденциям, которые считаются нежелательными. Таким образом, целью налогообложения является поддержание коллективными усилиями государства. В настоящей статье исследуется связь налогообложения и благотворительной деятельности.